Когда я был мальчишкой…

Соседи через дорогу встречали завидного жениха – Ромку Веснина, вернувшего после трёхлетней службы на Тихоокеанском флоте. Димкин однокашник и приятель Васька пытался разглядеть в отцов восьмикратный бинокль происходящее в соседском дворе. Он бормотал себе под нос слова известной всем песни: "…грудь его в медалях, ленты в якорях…".

Димка не выдержал, дёрнул Ваську за рукав школьной форменной куртки мышиного цвета, надеясь на то, что тот даст ему бинокль. Однако пацан не реагировал, он продолжала что-то пристально изучать в соседнем дворе.

Обидевшись, Димка сказал:

– Жмот, дай я посмотрю…

Васька продолжал петь:

– Ни при чём наряды, ни при чём фасон,

Ни в одну девчонку не влюбился он…

Это уже было слишком, интриган Васька вынуждал Димку поступить радикально – силой забрать у того бинокль и устроить свой наблюдательный пункт. На крыше дедова сеновала места хватало. Здесь пахло душистыми полевыми травами, заготовкой которых занимался Димкин старший брат совсем недавно. Сарай сеном забили под самую крышу, и наступило золотое время для школьных друзей. Они построили штаб, где разрабатывались все "военные" и "гражданские" операции. Отсюда хорошо просматривалась выпуклая, начинающая по-осеннему желтеть сопка, где шли "бои" между "резиденцией" и "демидовцами". Читатель не поймёт всей сути происходящего, если не объяснить, что это такое и с чем его едят. Всё довольно просто: так получилось, что Димкина семья переехала жить в центр посёлка в новый просторный дом. По выражению деда, их покосившаяся "хибара" не выдержала испытание временем, и в один из ненастных дней с дождём и ветром чуть было не рухнула. Тогда дед пошёл к начальнику прииска и поставил вопрос ребром – ветерану войны тут же предложили замену. Теперь у братьев появился свой угол с широким диваном, круглым столом и двумя деревянными стульями. "Жизнь стало лучше, жить стало веселей", – поглаживая шкиперскую поседевшую бородку, шутил дед. Так Димку пацаны причислили к клану "резидентских", то есть тех, чьи дома географически располагались в центре приискового посёлка. Если раньше с Васькой они находились по разные стороны баррикад (он проживал как раз в центре), то теперь оба "воевали" в одной "армии" как представители "резиденции". Окраину объединили три брата Демидовы. Вот и называли их "армию" не иначе как "демидовская". Противоречия периодически приводили к стычкам на сопке, где и проходили баталии с применением деревянных пистолетов, винтовок, пулемётов, которые "стреляли" голосом: "Трах-трах… Садись на колено, ты ранен" – или свистом: "Ть-фь-ю, ть-фь-ю… Падай, ты убит". Порой "армию" окружали и кричали на всю округу: "Руки вверх! Все взяты в плен… Бросай оружие". "Бои" шли с переменным успехом, и оружие от побеждённых переходило к победителям. С началом осени и приближением учебного года "бои" прекратились сами собой, да и родители в немалой мере этому способствовали, зазывая своих чад на огороды для уборки урожая.

Сегодня на сеновале было тихо. Вооружение, притрушенное сеном, спрятано в специальном месте, в дальнем углу сарая. Распущенные "армии" готовились к 1 сентября, догуливая последние деньки школьных летних каникул. Родителям дела до подростков не было, они занимались ловлей и заготовкой красной рыбы, и дети чувствовали себя вольготно. Убранные огороды опустели, поля оголились, ребята жгли последние костры, и стало скучновато. Приезд моряка взбудоражил село…

Димка повалил приятеля на сено и, заглянув в его хитрые, с прищуром, глаза сказал: "Харэ… (то есть хватит), пора и честь знать – посмотрел в бинокль, передай другому, иначе рассоримся…" Васька встал на колени, отряхнул прилипшее к одежде сено и, перестав улыбаться, ответил: "Там и смотреть-то нечего. Ромка Веснин со службы вернулся…" Он сделал паузу и пояснил:

– Нам от Ромкиной морской формы ничего не достанется – у него младшой живёт за ключом, помнишь, "воевать" приходил за "демидовцев"?..

Рассматривая соседний двор в бинокль, Димка рассеянно слушал приятеля, но уловил главное: ни бескозырки, ни ремня с якорем, ни гюйса, ни золотых нашивок, ни тельника им обоим не видать как собственных ушей. Всё достанется Романову брательнику. Можно, конечно, выменять потом что-то из атрибутики, но хочется и рогатку иметь, и деревянный маузер с трещоткой, и "взрослый" значок ГТО старого образца. Такой поворот дела не устраивал ни одного, ни другого. И тут Димка, наведя резкость, увидел, как во двор вышел Ромка при полном параде. Вот, оказывается, почему Васька пел песню про "…грудь его в медалях, ленты в якорях…". Димка увлечённо крутил риску наведения резкости и остановил взгляд на форменке соседа. Она обтягивала крепкий и в то же время стройный Ромкин торс так, как было положено "дембелю" того времени, но брюки – чёрные морские брюки – были такими широкими, что где-то в нижней части буквально терялись тщательно начищенные ботинки. Казалось, моряк метёт низами покрытый досками двор. Да, это были настоящие морские "клёши", о которых можно было только мечтать. Такой ширины брюки Димка видел лишь на военных дедовых фотографиях.

– Да-а-а… – протяжно сказал Димка, – брательник Ромкин мелковат, утонет он в морских клёшах, а вот…

Он не договорил – Васька выхватил бинокль и стал настраивать резкость под себя. Димка понял, что его просмотровый лимит исчерпан, лёг на спину, забросил ногу на ногу, засунул в рот длинную соломину, руки – под голову и спросил, как бы между прочим:

– Что там, на горизонте?

– Да ничего интересного, вся родня вывалила во двор, встречу отметили, кажись, на танцы собираются – принарядись.

– Брательник Ромкин тоже там?

– Да, беску напялил, а она ему, кажись, великовата… С собакой играет…

Задумавшись, Димка не заметил, как на сеновале стало быстро темнеть, а Васькины доклады поступали всё реже. Как он ни настраивал резкость, видимость ухудшалась, и становилось ясно, что скоро родители позовут на ужин. А после ужина отец скажет: "Детское время вышло, ребятишки, давайте-ка в кровать, и бай-бай…" Казалось, что всё и сегодня закончится банально. Однако Димка цеплялся за последнюю свою мысль – как-нибудь решить вопрос с матросскими клёшами. И тут его вдохновил Васька, который воскликнул:

– Во, и она здесь нарисовалась собственной персоной…

– Кто – "она"? – быстро поднявшись на ноги, загорелся Димка.

– Да то сеструха моя, Лидуха, старшая, во расфуфырилась…

– Да не ври, чего придумал, она же к Весниным не ходит, с тех пор как Ромку на флот проводили…

Продолжение следует

«Прогресс Приморья», № 30 (636) от 13.08.2021 г.

Сергей Юдинцев

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив